Александр Савичев «ПРОВИНЦИАЛЬНЫЕ ЗАПИСКИ.Наташа Колесниченко».
В мае 2024 года ко мне пришло неожиданное сообщение в интернете: «Отец Александр, здравствуйте! Я составляю нотный сборник Вашей однокурсницы на РО при СПбДА - Натальи Колесниченко. В этом году ей исполнилось бы 65. Могли бы Вы что-то о ней рассказать?»
Если бы не эта просьба, данная глава «Провинциальных записок» вряд ли появилась бы на свет. Хотя воспоминания о Наташе Колесниченко ясные и добрые. Предлагаю их вашему вниманию.
О Волгограде знаю крайне мало. Там великое творение Вучетича на Мамаевом кургане. И оттуда приехала учиться в Ленинград Наташа Колесниченко. Учиться на регентском отделении ленинградских духовных школ. У нее уже было за плечами законченное музыкальное училище. Немногословная, умная, сдержанная, очень женственная по внешности, всегда с одинаковой прической в виде собранных на макушке волос. Мы сидели за одним столом на занятиях. Я был единственным парнем в группе. Может быть, поэтому она выбрала мое соседство. В ней не было и следа от обычной внешней женской стервозности, щедро проявлявшейся и в этом учебном заведении. Интроверт, в котором всегда чувствовалась внутренняя ментальная глубина.
Уж не знаю по какому поводу Наташа рассказала мне о своем разводе. Настроенная мистически, задним числом она видела знамения этого грядущего события уже в своем венчании. Ей тогда стало так плохо, что все венчание она сидела на стуле. Вдобавок, упало на пол одно из обручальных колец.
Впервые она впечатлила меня, когда поделилась очередной небольшой студенческой покупкой. Это был нотный сборник из магазина на Невском: вокальные сочинения Генри Перселла. Ожидать такую покупку от любой девушки из моей группы я бы не стал. Когда Наташа, обладая хорошо поставленным альтом, спела на одном из академических концертов «Плач Дидоны» из упомянутого сборника (там это произведение изложено в ми-миноре), я понял, что передо мной настоящий артист, самостоятельно создающий канву добротной музыкальной драматургии. В ее исполнении не было ни одного «недоделанного» места. Кстати, в отношении музыкальной драматургии меня всегда поражал Робертино Лоретти. Обычный, пусть и одаренный, подросток может многократно забывать вложенное от педагога. А у Лоретти ни одного промаха в стилистике - все равновеликое.
Более ярким впечатлением стало композиторское творчество Наташи. Из трех написанных при мне и разученных академическим хором произведений лучшим считаю «Хвалите имя Господне». На втором месте- «Свете тихий». В хоре "Рассеянный мой ум" видно отличное владение контрапунктом. Но в моем восприятии этот хор несколько формальный. А вот первые два произведения приятно удивляют безупречной стилистикой, сдержанными эмоциями, созерцательностью, пониманием смысловой архитектоники текста. Большинство исполняемой богослужебной музыки (хоть «из архива», хоть вновь написанной), напоминают тоскливо-правильные задачки по гармонии. На службах в академическом храме мы тогда не пели ни Кастальского, ни Чеснокова (кроме его гармонизации тропарей «Ангельский собор» малого знаменного распева и великой ектении).
И вдруг, как освежающий бриз, хоры Наташи Колесниченко…
Однажды вскользь прочел пособие по нейролингвистическому программированию. Запомнил постулат: «рамка не менее важна, чем картина». Там шла речь о важности контекста, в котором происходит конкретное событие. Положительный контекст часто используют политики и артисты. Он как бы внушает: «Смотрите! Я один из вас!». Недоброй памяти вождь «третьего рейха», бросающий первую лопату грунта при начале строительства очередного автобана и плачущий на Вагнеровском фестивале в Байройте. Есть и положительные персонажы. Две женщины, совместно стряпающие борщ под объективами папарацци … Трудно понять, для кого из них пиар важнее-талантливой оперной певице Анне Нетребко или германскому канцлеру фрау Меркель. Примеров не перечесть. Вспомнил о «контексте» потому, что Наташа писала по-настоящему духовную музыку в далеко не благоприятных для творчества условиях. Чего стоило одно только общежитие «регентисс» во внутреннем академическом дворе… В коридоре стоял раздолбанный нерабочий рояль. Под роялем-тазики с замоченным бельем. Над роялем сушилось уже постиранное, но плохо отжатое… Плюс «классная дама» Нина Федоровна, поставленная «надзирать и блюсти» каждый шаг подопечных… Плюс инспекторско-преподавательский «мордор»… К музыкальной части корпорации педагогов слово в кавычках (из предыдущего предложения) почти неприменимо. Все – светские люди с консерваторским образованием. Таких «днем с огнем» было не найти (еще и в нужном количестве) среди тогдашней православной общественности. Зато уж люди в сане с наслаждением «ломали об колено» мечтательных неофитов, пришедших в православие в эпоху «развитого социализма». По Наташе этот «контекст» лишь скользил, не деформируя ее внутренний мир. Полагаю, что сознательное сохранение человеком своей внутренней «вселенной» от зачастую деструктивных внешних воздействий делает его жизнь плодотворно-созидательной не только в отношении современников, но и потомков. Результаты творчества Наташи оказались актуальны и востребованы и в 21 веке, через 40 лет после кратко описанных мною событий.
Александр Савичев
